В Марий Эл первый президент республики Владислав Зотин считает эфемерной оппозиционность КПРФ

Первый президент Республики Марий Эл Владислав Зотин поделился мнением о приговоре суда главе совхоза «Звениговский» Ивану Казанкову, обосновал преференции партийного коммунистического бренда для бизнеса и рассказал о том, что считает эфемерной оппозиционность КПРФ.

«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые», – все чаще вспоминаются эти тютчевские строки и - на то он и классик - сегодня звучат не менее современно, чем сто пятьдесят лет назад.

Второй пандемийный год, экономические кризисы один за другим, не дружелюбное окружение и, безусловно, выборы – все это навалилось разом на россиян. А нынешние выборы в том числе и в Республике Марий Эл наверняка войдут в историю своей многочисленностью всевозможных кандидатов, партий, конкурентностью, праведностью и неправедностью и даже искусственным подтягиванием событий под ситуации. Так, с удивлением узнал, что первый президент РМЭ Владислав Зотин оставил свой комментарий в газете под нарциссическим названием «Казанков». Под статьей «Вилами на песке». Это, видимо, не случайное изменение фразеологизма – вполне наглядное обозначение существа уголовного дела. В статье осужденный руководитель совхоза «Звениговский» Иван Казанков попытался объяснить приговор по сугубо экономической статье некими политическими мотивами. И выкинул бы я эту очередную «красную» газетку. (Хотя она на самом деле вообще-то больше «белая» и по исполнению весьма ценная: цветная печать, качественная бумага, московская типография, профессиональные анонимные, за исключением главреда, и наверняка, дорогие журналисты и дизайнеры.) Но глаз зацепился за уважаемую в Марий Эл фамилию – Зотин. Прочитал комментарий к статье-оправданию и сообразил, что шесть строчек текста вовсе не такие однозначные, как этого бы, наверное, хотелось авторам опуса. В нем нет индульгенции осужденному. Просто, слово «взял» там заменило смысл слова «украл». А политические мотивации никак не скрывают общего смысла события – судебного приговора по банальному уголовному делу главе совхоза «Звениговский» Ивану Казанкову. Но в отличие от слишком заинтересованных участников предвыборной гонки и с уважением к первому президенту республики, на долю которого выпало тяжелое, переходное бремя управления регионом в лихолетье развала 90-х, и которому мы благодарны за работу, заложившую фундамент к постройке той новой республики, что сегодня из себя представляет Марий Эл, я позвонил Владиславу Максимовичу. И поехал к нему в его родную Горномарийскую деревню. Чтобы понять: как так вышло, что экс-президент, за которым не числится ни коррупционного, ни медийного негативного шлейфа, поддержал осужденного за кражу Ивана Казанкова?

Наша беседа вышла долгой, многослойной, дипломатичной. Передо мной сидел искусный диалектик. Владислав Зотин мастерски уходил от однозначностей и ярлыков. Чем дольше и глубже мы погружались в разговор, тем мне становилось очевиднее – рано работники газеты Казанкова причислили Зотина к отставникам-комментаторам – сторонникам казанковской «красноты». Ведь, как я увидел, Зотин – не «красный», он – советский. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

По теме

4636

В Марий Эл призванным по частичной мобилизации при медосмотре измеряют температуру

В Марий Эл медосмотр жителей республики, призванных по частичной мобилизации, заключается в измерении температуры дежурным фельдшером. Об этом рассказал военный комиссар региона Юрий Аксенов.

«Казанков коммунист?» – спрашиваю я Владислава Максимовича.

«Он никакой не коммунист. Я его знаю с Параньги, где я был сначала первым секретарем райкома комсомола, потом зампредседателя райисполкома. А Иван Казанков возглавлял совхоз «Елеевский». Даже в то время – время правления КПСС – Казанков срывал политработу, демонстративно не являясь на партсобрания под предлогом: некогда мне с вами... Такой вот диковатый был. Хозяйственник крепкий, а парторганизация для него была побоку...», – Владислав Максимович безнадежно машет рукой.

«А как же сегодня? Он возглавляет в республике КПРФ, он ставит памятники Сталину, совхоз окружают красные флаги, транспаранты...» – задаю я вопросы. Но для себя предполагаю ответы, любопытствуя насколько они далеки от мнения Зотина.

«Так это ему надо для бизнеса. Торговый бренд такой. Но к социализму или тем более к коммунистическим задачам отношения не имеет», – довольно жестко отрубил Зотин. Но я не отпускал, настаивая, что чувствую подвох, когда размышляю над политической ориентацией Казанковых.

«Ну, это естественно. Даже не надо сомневаться. Там снаружи и внутри совершенно разные вещи», – убежденно, со знанием жизни отозвался первый президент РМЭ.

Идеи коммунизма, социализма – все это звучит сейчас достаточно архаично. Особенно на фоне развития того же сельского хозяйства. Между размышлениями о политической составляющей нынешних коммунистов Владислав Максимович показывает мне дома соседей. У этого две машины и трактор, у этого – три машины, у того – тракторы и машины. А это не гараж для «ГАЗели», это хранилище. Там капуста с приусадебного участка. Цены подойдут, и все будет продано. При этом рядом не живет ни одного фермера. Просто так выстроена система, что многие крестьяне в республике живут даже богаче горожан. Если, конечно, не пьяницы и не лентяи. А фермеры еще и гоняются за сельскими работниками. И у тех есть выбор – к какому фермеру идти. Это не совхоз. Это капитализм - когда жизнь меняется не вокруг одного населенного пункта, так или иначе связанного с каким-нибудь предпринимателем-олигархом, с его личными желаниями и амбициями. Перемены идут последовательно, масштабно. Видно, капитализм бывает разным. Но время приведет все, так или иначе, к одному знаменателю: цивилизованному, государственному.

«От КП в КПРФ почти ничего и не осталось, и принципы попраны. Ведь тот же Казанков мог бы выступить меценатом, спонсором партии. А он ее возглавил. И сына своего в Госдуму опять двигает. Как бы не они на партию работают, а партия на них. Это и понятно: кто платит, тот и хозяин. Вот, только, какие цели у этого хозяина?» – продолжает Зотин.

«А как же вот эти «преследования» от властей, о которых Казанков периодически сообщает общественности? Это было и до 2017-го года - при Маркелове, и после. Это, что же, наказания за инакомыслие?» – продолжаю я бросать камешки в огород.

«Образ преследуемого и страдальца бывает выгоден. Мне кажется, он сейчас слишком продвигает ту ситуацию, которая была при Маркелове. Но так ли это сейчас? Российский человек ведь как рассуждает: обижают, значит, защищать надо, спасать. Он апеллирует к эмоциям: состраданию и доброте», – рассуждает Владислав Зотин.

«Но скажите, все же, как по-вашему, виновен Казанков в том, в чем его обвиняли и осудили? Или обвинения надуманы? То есть, если проще – Казанков преступник или нет?» – иду я ва-банк.

«Я считаю, что уголовное дело Казанкова малозначительное, но дело. Самоуправство было. Вопросов нет – виновен. Но, думаю, на рецидив уже не осмелится, иначе посадят», – разъяснил свою позицию Владислав Зотин. И будто возвращаясь к первому вопросу нашей беседы, продолжая его, Зотин задушевно бросает: «Безусловно, КПРФ взаимодействует на каком-то уровне с властями. И оппозиционность ее эфемерна. Для электората. А на деле - соглашатели. И Казанков, по видимости, соглашатель. Поэтому и закончилась у него тогда та история с попыткой захвата совхоза Маркеловым в его пользу. Видно, что договорились. А теперь, наверное, не получилось договориться. Вот и последствия. Нет, не оппозиционная партия теперь КПРФ. Соглашательская. Мы, широкие массы, просто об этом не знаем. Но мы умеем наблюдать и делать выводы. А современный партиец левых взглядов - коммунист, социалист - должен твердо придерживаться прежних неколебимых идей, принципов и идеалов. Иначе – соглашательство, приспособленчество».

И мы выводы сделаем. Реализуем их в сентябре на выборах. Но самый несложный вопрос я оставил напоследок. Мне почему-то показалось, что ответ будет простым и коротким. Но у Зотина такого, как я убедился, практически не бывает. Нет черного - белого, своего - чужого. И если звучит однозначность, то она объяснена.

«Несмотря ни на что вы бы поддержали сегодня КПРФ, Казанкова?» – прямо рублю я.

«Здесь история длинная. Мало того, что мы были знакомы еще по советской жизни. Я когда-то помог ему. Вырастил, если можно так сказать. Тогда у него еще не было мясокомбината. Свиноводство в совхозе было. Но свиней он сдавал на переработку в Чувашию. Получается, и налоги уходили в другой регион. Я ему пригрозил: будешь на сторону деньги уводить, плохо тебе будет, и предложил льготный кредит на создание мясокомбината. Вот тогда наличка пошла у него. Ведь, почему колхозы, совхозы вымирали в 90-х? Не было оборотных наличных средств. А у него появились. Дальше - дело техники. Правда, вместо народного предприятия он создал собственное, личное... Но вот позже, когда мне понадобилось, он не поддержал меня. И это несмотря на ту мою помощь, благодаря которой он и развил совхоз «Звениговский» в отличие от сотен подобных предприятий, ушедших тогда в небытие. Ну, и как я могу к нему относиться теперь? Но это не имеет отношения ни к политике, ни к партии. Мне, вроде бы, сам Бог велел поддерживать коммунистов. Но не этих людей», – с неожиданной грустью в голосе объясняет Владислав Максимович. Но, наверное, это был бы не Зотин, если бы беседу закончил на ностальгирующей ноте, на недоговоренности: «Иван Казанков – полезный человек. Пусть сидит в своем совхозе и работает. Не в политике – в хозяйстве. А вот его сын Сергей пусть едет, что ему в республике делать? Но и в делах, в которых нужен масштабный, государственный подход и нельзя узко мыслить, конечно, по моему мнению, он слабоват».